“Сердце хорошее, красивое”. Как Львов стал лидером трансплантологии в Украине
За полтора года Львов стал лидером трансплантации в Украине. Фокус побывал во Львовской больнице скорой помощи и узнал, как команде из Ковеля удалось возродить в стране практику пересадки органов, сколько денег государство выделяет на операции и как врачи переживают смерть пациента.
“Зажим!” “Салфетку!” — хирурги плотным кольцом обступили операционный стол, на котором лежит донор, 54-летний мужчина, умерший от инсульта. Команды отдаются четко, но негромко, в движениях врачей никакой суеты, при этом все происходит невероятно быстро. Всего несколько секунд назад сердце находилось в грудной клетке — и вот оно уже лежит на ладони кардиохирурга Бориса Тодурова. “Сердце хорошее, красивое”, — ровным голосом констатирует он и помещает орган в емкость для транспортировки. Теперь у врачей есть около трех часов, чтобы пересадить его 13-летнему Максиму. Для Украины это уникальная операция, до этого пересадку сердца детям не делали.
Читайте лучшие материалы раздела на странице “Фокус. Украина” в Facebook
Подписаться
Как трансплантологи во Львове решились на пересадку сердца подростку
Подросток из волынского села Зарудчи в июле этого года перенес инсульт, причиной которого стала кардиомиопатия — поражение сердечной мышцы. Месяц Максим провел в местной реанимации, осенью мальчика перевезли во Львов. Здесь ему должны были пересадить механическое сердце ирландской компании Medtronic, но партия оказалась с дефектом — устройство пришлось вернуть производителю.
— Мы приходили в палату к Максиму и видели, как он день ото дня угасает, и ничего не могли сделать, — вспоминает Олег Самчук, генеральный директор Львовской больницы скорой помощи. Врач объясняет, что в Украине почти нет детской трансплантологии — заборы органов у несовершеннолетних не делают, а взрослое сердце ребенку пересадить очень сложно, потому что чаще всего оно не помещается в детскую грудную клетку. В этот раз повезло — Максим оказался рослым, и когда Центр трансплантологии нашел донора, проблем не возникло.
Операции в Украине обходятся стране намного дешевле, чем лечение пациентов за границей. В 2020 году возможность оперировать пациентов дома сэкономила бюджету 160 млн грн
— Иногда это просто невозможно объяснить, — говорит Самчук. — Вот у тебя есть пациент, появляется один-единственный донор, и все сходится: и размер, и кросс-матч [проба на совместимость реципиента и донора]. Бог помогает!
Когда сердце Максима вынули из груди, чтобы заменить донорским органом, Тодуров сравнил его с “тряпочкой”: “Вот такое больное, с огромными митральным и трехстворчатым клапанами. Мальчику 13 лет всего, а сердце как у 70-летнего”.
Пересадка сердца ребенку стала очередной победой Львовской больницы скорой помощи, которая всего за полтора года превратилась в лидера трансплантации в стране. Здесь провели 67 операций, многие из которых с пометкой “впервые”: первая в Украине пересадка легких, первая — поджелудочной железы, первая за 20 лет пересадка роговицы глаза.
Но рестарт трансплантологии в Украине начался не во Львове. Первая посмертная пересадка, на которую долгие годы не решались ни в столице, ни в крупных областных центрах, произошла в Ковеле — районном центре Волынской области. И стала она возможной благодаря амбициям, упрямству и мечтательности Олега Самчука.
Трансплантолог Олег Самчук. Ковельский феномен
Самчук вырос в медицинской семье. Бабушка была фельдшером, отец, мать, дядя, тетя и сестра — врачи. Сам он подростком мечтал о карьере юриста, но родители убедили его, что нет ничего благороднее профессии доктора. Окончив Львовский национальный медицинский университет, Олег пришел работать урологом в Ковельское горрайонное территориальное медицинское объединение, которое на протяжении 28 лет возглавлял его отец. После того как в 57 лет Самчук-старший перенес несколько инсультов и не мог больше выполнять свои обязанности, должность главврача предложили его сыну, к тому времени бывшему одним из заместителей и успевшему хорошо себя зарекомендовать.
Для врачей любое упоминание о трансплантации четко ассоциировалось с возможными проблемами с полицией и прокуратурой
— Урология — это моя стихия, моя страсть, именно этим я хотел заниматься и никогда не мечтал о том, чтобы руководить больницей, но так сложились обстоятельства, — вспоминает Олег Самчук. Мы беседуем в его кабинете во Львовской больнице. Он садится напротив, но не проходит и пяти минут, как вскакивает с места и начинает мерить шагами комнату. Почти все часовое интервью он проводит в движении: перемещается по кабинету, вертит в руках то чайную ложку, то массивную подставку под ручки, параллельно отвечает на звонки и отдает распоряжения. Даже разговаривает он скороговоркой, так что иногда тяжело разобрать отдельные слова. Возможно, именно эта неуемная, живая энергия, пульсирующая внутри, помогла ему превратить больницу в Ковеле в лучшее медучреждение региона.
Важно
“Больницы закончатся, а я нет”. Почему украинские пациенты бьются с рассеянным склерозом в одиночку
Врач признается, что вначале не думал о трансплантации. Основной упор делал именно на урологию, постоянно улучшая работу отделения. В больнице запустили все виды операций, в том числе лапароскопические — через небольшие отверстия, а также дистанционное дробление камней, не требующее хирургического вмешательства. В какой-то момент врачи задумались, что делать дальше, стало понятно, что логичный следующий шаг — трансплантация почки.
Тогда — летом 2019 года — пересадки даже от родственных доноров в Украине делали лишь в нескольких больницах. Законодательство было настолько нелояльно к врачам, что любая ошибка могла привести к долгим судебным разбирательствам, возможно, и к уголовной ответственности. Ни руководство, ни медработники не хотели так рисковать. В результате государство выделяло колоссальные средства, чтобы украинские пациенты ехали на пересадку органов за границу (только в 2020 году в бюджете на это предусмотрели 1,1 млрд грн). Но медики Ковельской больницы решили рискнуть — оборудование позволяло проводить такие операции, специалистов тоже подготовили. Самчук отправил заявку в Министерство здравоохранения, чтобы медучреждение получило лицензию на трансплантацию.
Мечты и амбиции. Олег Самчук запустил пересадку органов в Ковеле, тем самым дав рестарт всей системе трансплантации в Украине
[+–]
— В Киеве просто не поверили, что мы действительно просим об этом, — по-детски смеется он.
24 августа, в праздничный день, Минздрав отправил в Ковель проверку, и уже в начале сентября больница получила разрешение на проведение таких операций. В ноябре здесь пересадили почку от родственника, но решили на этом не останавливаться и стали готовиться к посмертной трансплантации. Ирина Заславец, основательница Всеукраинской платформы донорства iDonor, как-то спросила у Олега, почему не использовать такой шанс, чтобы пересадить не только почку, но и сердце, ведь таким образом можно спасти больше жизней. Самчук ухватился за идею и позвонил профессору Борису Тодурову, директору Института сердца в Киеве, с которым до этого виделся пару раз.
— Он поднял трубку, и я спросил: “Борис Михайлович, а хотите у нас в больнице пересадить сердце?” Сначала он просто молчал, потом сказал, что перезвонит, и уже через час согласился, — рассказывает врач. 25 декабря 2019 года в Ковеле провели трансплантацию сердца — впервые в Украине за последние 15 лет.
Львовский марш-бросок. Как трансплантация стала новой реальностью
В начале 2020-го в Ковельскую больницу приехал мэр Львова Андрей Садовый и уговорил Самчука возглавить Больницу скорой помощи. Тот согласился почти сразу.
Любой новый вызов приходит от потребностей пациента. Люди обращаются с самыми разными проблемами, и трансплантологи ищут возможности им помочь
— Вы не подумайте, мне в Ковеле все нравилось, я очень люблю этот город, любил свою больницу, мою команду — от санитарок до администрации. Но на тот момент я уже 4,5 года был главным врачом и все, что мог, уже сделал. Вообще считаю, что руководить больницей надо не больше пяти-семи лет, только тогда возможно развитие медучреждения. Андрей Иванович [Садовый] убедил меня, что во Львове есть потенциал, который можно реализовать, и я принял ургентное решение переехать, — делится врач.
Садовый не ставил перед новым генеральным директором задачу развить трансплантацию, но Самчук с головой погрузился в эту сферу и не мог остановиться. Ему казалось, что достаточно скопировать ковельский опыт, оказавшийся таким результативным, и применить его во Львове, однако столкнулся с неожиданным противодействием внутри самой больницы. Здешние медработники оказались неготовыми к таким операциям.
— Все были безумно напуганы историями о “черных трансплантологах”, — Самчук в очередной раз вскакивает из-за стола и облокачивается на подоконник, продолжая рассказывать. — Была какая-то давняя история с почкой, которую врачи якобы вырезали без согласия пациента.
Авиация в поддержку. Пациентов из отдаленных районов в больницу доставляют на вертолетах
[+–]
Для местных врачей любое упоминание о трансплантации четко ассоциировалось с возможными проблемами с полицией и прокуратурой. Новый руководитель больницы методично и настойчиво убеждал коллектив, что пересадка органов — это обычная операция, что это никак не связано с некроаферизмом или какими-то рисками для медработников. И постепенно трансплантация стала новой реальностью Больницы скорой помощи, которая теперь задает тренды для всей Украины.
Риски, надежды и “коридор почета” для донора органов
10 февраля 2021 года. В 5:30 утра темный предрассветный Львов еще спит, но в Центре трансплантации сотрудники на ногах, все готово к очередной операции. В коридоре врачи и медсестры выстраиваются в “коридор почета”. Так здесь отдают дань уважения донору, который, умирая, спасает жизни других. В этот раз это 45-летняя женщина, пережившая разрыв аневризмы, кровоизлияние в мозг и несколько операций. Спасти пациентку не удалось, консилиум врачей констатировал смерть мозга. Разрешение на посмертное донорство дал ее муж, дети поддержали решение отца.
Государство выделяло колоссальные средства, чтобы украинские пациенты ехали на пересадку органов за границу. Только в 2020 году в бюджете на это предусмотрели 1,1 млрд грн
В этот день здесь провели четыре операции — две почки, сердце и печень. Хотя, как уточняет врач, в идеале один человек должен спасать минимум семерых. От донора также можно пересадить легкие, кишечник, матку, роговицу и другие органы. Трансплантология активно развивается во всем мире, к примеру во Франции недавно впервые пересадили две руки с плечами.
На вопрос о наиболее памятной для него операции Самчук отвечает сразу, не задумываясь: пересадка поджелудочной железы. В тот раз реципиент не выжил. На операцию приехал хирург-трансплантолог Григорий Лапшин, работающий в немецком городе Любеке. Сначала все шло хорошо — 45-летнему львовянину Андрею, давно болеющему сахарным диабетом, пересадили поджелудочную и почку. Казалось, что пациент быстро идет на поправку, но на восьмой день его состояние резко ухудшилось, произошло отторжение органа, спасти мужчину не удалось.
Коридор почета. Врачи выстраиваются, чтобы отдать дань уважения донору
[+–]
Случившееся очень сильно повлияло на всех, признается главврач. Никто не ожидал такого исхода, и у коллектива опустились руки.
— Я знал о том, что 35–40% реципиентов поджелудочной железы умирают, но не думал, что мы войдем в эту статистику, — говорит Самчук. — После этого врачи буквально не хотели оперировать. Видите, сейчас таких пересадок мы не делаем.
Молодая команда Центра трансплантации во Львове
Переезжая во Львов, Самчук забрал с собой из Ковеля перспективного хирурга Максима Овечко. Пару месяцев назад 27-летний врач возглавил Центр трансплантации при Больнице скорой помощи. В Украине существует стереотип, что руководящие должности в медицине должны занимать максимально опытные и, соответственно, более взрослые специалисты, однако Самчук с таким подходом не согласен. Он уверен, что управлять больницами, центрами, отделениями должны люди до 45–50 лет, которые готовы постоянно учиться, способны к гибкости и полны энтузиазма.
На несколько областей будет один центр, где трансплантации будут проводить на постоянной основе
Я ожидаю разговора с руководителем Центра трансплантации в ординаторской на седьмом этаже, откуда открывается живописный вид на город. Кажется, что в больнице все еще пахнет свежим ремонтом. Кабинеты, операционные, реанимация — за последние полтора года здесь все обновилось. Теперь центр выглядит, словно иллюстрация к буклетам о западных клиниках.
В ординаторской у кофемашины негромко переговариваются два молодых хирурга — Владимир Дятел и Олег Гузий.
— А какие палаты еще свободны?
— Пятая свободна и седьмая тоже. У нас есть еще куда класть, без проблем.
Оба врача в будущем надеются получить специализацию по трансплантологии.
— Что для этого нужно? — переспрашивает Олег, отходя с чашкой кофе к рабочему столу. — Три года стажа врача-хирурга и желание быть трансплантологом. До этого мы работали собственно в хирургии, а год назад перешли исключительно в эту сферу.
Важно
Положа руку на сердце. Как швейцарский медик уже 7 лет помогает украинским кардиологам
Владимир Дятел вспоминает свою первую операцию по пересадке почки в августе прошлого года. Это был его шестой рабочий день в Центре трансплантации.
— Я тогда даже не мог здесь сориентироваться и понять, как дойти из точки А в точку Б, а тут сразу мультиорганный забор. Максим Евгеньевич [Овечко] позвонил в полчетвертого утра и сказал срочно приехать. Знаете, это было похоже на Новый год: бессонная ночь, происходит что-то важное, но к этому еще добавляется много волнения. На операцию съехались трансплантологи из разных мест: Борис Тодуров, Григорий Лапшин, Владислав Закордонец. Это же настоящие звезды. Видеть их за работой — уже невероятная эмоция.
На пороге появляется бледный, худощавый мужчина в синей униформе и “кроксах” — руководитель Центра трансплантации. Максима Овечко удается перехватить накануне его отпуска. Признается, что уже четыре года не отдыхал, и накопившаяся усталость легко проглядывается в улыбчивых глазах. Овечко, как и Самчук, уролог, но, когда в Ковеле решили запустить пересадку органов, он вместе с коллегами углубился в новую сферу — ездил в Институт им. Шалимова в Киеве, в зарубежные клиники.
Молодо, но не зелено. Пациенты называют Максима Овечко своим ангелом-спасителем
[+–]
По его словам, львовский центр не ставит перед собой цель проводить каждый раз какую-то уникальную для Украины операцию. Любой новый вызов — такой как пересадка сердца ребенку — приходит от потребностей пациента. Люди обращаются с самыми разными проблемами, и трансплантологи ищут возможности им помочь. К примеру, после того как в больнице впервые пересадили легкие, в центр обратились сразу три пациентки, нуждающиеся в трансплантации матки. Однако пересадка любого нового органа требует длительной подготовки. К трансплантации легких, которая считается самой сложной операцией, хирурги шли около двух лет.
— Такая тщательная подготовка дает колоссальное развитие разным службам в больнице. Реанимация подтянулась, торакальная хирургия [хирургия органов грудной клетки] подтянулась, кардиохирургия — тоже, лаборатория, — объясняет Овечко, но на секунду отвлекается и кивает в окно. — Вот, к нам вертолет прилетел.
Важно
Дела сердешных. Как в Украине возобновили пересадку органов и что мешает поставить ее на поток
Весной во Львове появилась медицинская авиация. Вертолет помогает быстро доставлять в больницу пациентов из отдаленных районов. По планам до конца 2023 года система аэромедицинской эвакуации должна заработать по всей стране.
Говоря о своей самой сложной операции, Овечко тоже вспоминает пересадку поджелудочной железы, закончившуюся смертью пациента. Но он настроен оптимистично: хирурги готовятся все-таки повторить операцию. Руководитель Центра трансплантации надеется, что пересадка поджелудочной в комплексе с почкой войдет в стандартную практику.
Время и деньги. Сколько стоит операция по пересадке органов
Сейчас в Украине работают 43 центра трансплантации. В начале августа впервые пересадили сердце в Черкассах, до этого подобная операция состоялась в Запорожье, три трансплантации сердца провели в Ровно. Но ни один из украинских центров не наращивает обороты так стремительно, как Львов.
Пациентка признается, что до операции больше всего хотела пить воду в любом количестве. На диализе такую роскошь позволить себе нельзя
— Трансплантация — это высококвалифицированная медицинская помощь, высшая ступень развития для хирурга. Многим больницам в Украине сейчас выдали такие лицензии, но чтобы наладить все процессы, надо потратить много времени и энергии. Выйти на нормальные объемы по таким операциям очень сложно, — рассуждает Максим Овечко. Врач отмечает, что задача медучреждения — не просто пересадить орган, но стабилизировать пациента после этого, довести до нормального состояния здоровья. По его словам, во Львове работают над тем, чтобы трансплантацию поставить на поток, чтобы она стала нормальной ежедневной практикой.
Несмотря на то что в Больнице скорой помощи трансплантологи уже могут проводить операции самостоятельно, на те же пересадки сердца до сих пор зовут Тодурова. Как объясняет Олег Самчук, когда на счету у хирургов не менее сотни операций, все доводится до автоматизма. Но пока такого опыта нет и к каждой трансплантации по-прежнему относятся с повышенным вниманием.
Не все украинские центры трансплантации, получившие лицензию, смогут запустить и развивать у себя пересадку органов. Минимум половина из них отсеется, уверен Овечко.
— Думаю, что на несколько областей будет один центр, где такие операции будут проводить на постоянной основе. Но для этого нужно время и средства — для приобретения оборудования и подготовки специалистов, ведь в Украине, по сути, сейчас все делается с нуля, — подчеркивает он.
Наращивая потенциал. Пока операции в больнице не поставлены на поток, каждая пересадка находится под особым контролем руководства
[+–]
Все операции по пересадке органов в нашей стране бесплатны для пациентов, средства за них переводит Национальная служба здоровья Украины. В 2021 году в бюджете на эти цели заложили 502 млн грн, в 2020-м — 112 млн грн. Львовский центр трансплантации получил от НСЗУ около 30 млн грн.
— Нам этих средств полностью хватает, чтобы закрыть по операциям этот год, — отмечает Овечко. — Я не слышал, чтобы какой-то центр жаловался на нехватку финансирования в этой сфере. Но тарифы на операции сейчас увеличились вдвое, так что средства будут расходоваться быстрее, в будущем это надо учитывать.
Важно, что операции в Украине обходятся стране намного дешевле, чем лечение пациентов за границей. К примеру, пересадка почки от умершего донора в украинских центрах стоит 801 тыс. грн, а в Беларуси такая же операция обходится в 1,8 млн грн. В 2020 году возможность оперировать пациентов дома сэкономила бюджету 160 млн грн.
Реабилитация после операции по пересадке: мечтала пить воду
— Три года назад я ездила в Беларусь, надеялась, что мне сделают пересадку почки, но пока добралась, донор умер, и операция не состоялась, — львовянка Оксана Чернота садится на кровать в залитой светом, недавно отремонтированной палате. Небольшая тумбочка рядом с койкой заставлена бутылками с минеральной водой и молочными продуктами. Не дожидаясь вопросов, она начинает рассказывать свою историю.
После того как во Львове стала развиваться трансплантация, женщина обратилась в Больницу скорой помощи и попала в лист ожидания. Две недели назад ей сделали операцию, как и ее соседке по палате Елене Минцевской, у которой поликистоз почек. О своем доноре знают только то, что это был 56-летний мужчина, остальная информация конфиденциальна.
Важно
Шанс на жизнь. Три истории пациентов, спасенных благодаря пересадке органов в Украине
Сейчас пациентки проходят реабилитацию, но уже скоро поедут домой. Наперебой женщины рассказывают о своих мечтах. Оксана признается, что до операции больше всего хотела пить воду в любом количестве. На диализе такую роскошь позволить себе нельзя. Елена же мечтает поехать к брату, который далеко живет. Раньше такое путешествие было невозможно.
— Он позвонил мне после операции и спрашивает: “Ну что там?” “Ну что — жди меня на Новый год!” — звонко смеется львовянка.
***
Покидая Центр трансплантации, я замечаю, что на стенах в коридоре висят большие портреты, — это пациенты, получившие в течение последних полутора лет новые органы. Им во Львовской больнице сделали самый ценный подарок — возможность жить.
